Неугомонный род людей, который называется авторами, тревожит священный прах Нум, Аврелиев, Альфредов, Карломанов и, пользуясь исстари присвоенным себе правом (едва ли правым), вызывает
древних героев из их тесного домика (как говорит Оссиан), чтобы они, вышедши на сцену, забавляли нас своими рассказами.
Неточные совпадения
Он спешил не потому, что боялся опоздать, — опоздать он не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно
древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему
героев или дать им средство додраться, но он сам в себе чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки приходила мысль: что души не совсем настоящие и что в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
Леонтий был классик и безусловно чтил все, что истекало из классических образцов или что подходило под них. Уважал Корнеля, даже чувствовал слабость к Расину, хотя и говорил с усмешкой, что они заняли только тоги и туники, как в маскараде, для своих маркизов: но все же в них звучали
древние имена дорогих ему
героев и мест.
Наш род был богатый и
древний,
Но пуще отец мой возвысил его:
Заманчивей славы
героя,
Дороже отчизны — не знал ничего
Боец, не любивший покоя.
Папа Порфирия Петровича был сельский пономарь; maman — пономарица. Несомненно, что
герою нашему предстояла самая скромная будущность, если б не одно обстоятельство. Известно, что в
древние времена по селам и весям нашего обширного отечества разъезжали благодетельные гении, которые замечали природные способности и необыкновенное остроумие мальчиков и затем, по влечению своих добрых сердец, усердно занимались устройством судеб их.
Пускай
герои между собой разговаривают и друг на друга любуются; пускай читают Плутарха, припоминают анекдоты из жизни
древних и новых
героев, и вообще поддерживают в себе вкус к истреблению «исконного» врага (а кто же теперь не «исконный» враг в глазах прусского офицера?).
Только теперь рассказы о первых временах осады Севастополя, когда в нем не было укреплений, не было войск, не было физической возможности удержать его, и всё-таки не было ни малейшего сомнения, что он не отдастся неприятелю, — о временах, когда этот
герой, достойный
древней Греции, — Корнилов, объезжая войска, говорил: «умрем, ребята, а не отдадим Севастополя», и наши русские, неспособные к фразерству, отвечали: «умрем! ура!» — только теперь рассказы про эти времена перестали быть для вас прекрасным историческим преданием, но сделались достоверностью, фактом.
Во граде Святого Петра воскресали для них священные тени
Героев и мудрецов Греческих; во граде Святого Петра юные сердца их бились при имени Термопил и Маратона; во граде Святого Петра они беседовали с Платоном и Ксенофонтом; воображая
древнюю славу Греции, стремились душою к святым местам ее; воображая настоящее унижение страны их, радовались пребыванию своему в стране великих дел и
Героев.
Цветущие села и грады должны быть безопасны от внешних неприятелей, которые огнем и мечом могут превратить их в гробы богатств и людей: образуется воинское состояние, училище
Героев,
древний источник гражданских отличий, названных правами Благородства или Дворянства (365).
С каким живым удовольствием маленький наш
герой в шесть или семь часов летнего утра, поцеловав руку у своего отца, спешил с книгою на высокий берег Волги, в ореховые кусточки, под сень
древнего дуба!
Ждали великолепного спектакля, и спектакль действительно был представлен чесменским
героем, но совершенно в другом роде, чем тот, за который он удостоился сравнения с величайшим
героем древнего мира.
И Ницше хотел бы преодолеть человека, вернуться к
древнему полубогу, герою-сверхчеловеку.
В Испании процветала светская драма с сложными завязками и
древними, историческими
героями.
В частности, Леля была убеждена, что, выйдя из института, она неминуемо столкнется с тургеневскими и иными
героями, бойцами за правду и прогресс, о которых впередогонку трактуют все романы и даже все учебники по истории —
древней, средней и новой…
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых
герои составляют весь интерес истории, и мы всё еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.